05:33
天官赐福 #050-052
#050#050
Эта глава целиком и полностью флэшбек Се Ляня. Опять минутка восторгов по поводу визуала: такие красивые цвета, поздняя осень или ранняя зима, дымка снега и остатки оранжевых листьев, красиво так! И нас вновь плавно «спускают» во флэшбек через пару отдельных расширяющихся фреймов, на белом пятнами выцветает фон превращаясь в улицу приграничной деревеньки. Проходящие мимо, видно такие же собиратели всякого как и Се Лянь, говорят между собой о вербующих насильно в армию солдатах, спешно уходя прочь с намерением спрятаться получше. Сам же Се Лянь прощается с отдавшей ему горшок женщиной и собирается уходить прочь тоже. Мне очень нравится, как здесь изображен Се Лянь: в одеждах очевидно с чужого плеча, намотанные и надетые побольше для тепла, и даже утепляющие эээ наручи и гетры – вот это даже мило было. Видно, что собрал и надел все что нашел, деревянная шпилька в волосах и еще сумка же, сшитая из кусков как попало нитями не в тон, с заплатками и этот мешок с насобиравшимся добром!
Вот каким-то таким и представлялся Его Высочество в своих странствиях. Даже заметно, что потрепанная жизнью ткань, застиранный и выцветший ворот у самого верхнего халата (потому что изначально он наверняка был белый). Однако, поскольку это все-таки СТАРембер, то на Се Ляне даже обноски смотрятся стильно, но это как с монастырем Водных каштанов – даже то, что должно быть разрухой и унынием не выглядит таким.
И он так искренне счастлив, радуется горшку который думает приспособить для всяких солений. И вообще: хороший день, удачные находки и счастливый Се Лянь:
Но с удачей Се Ляня это умиротворение и счастье заканчивается быстро. И вот уже попытка незаметно ускользнуть от солдат оборачивается провалом, Се Ляня считают годным к службе и – Се Лянь теперь в армии. До и после, как говорится:
Реакшен пиков в этой главе так много и мне кажется тут они помимо всего прочего обусловлены тоном рассказа Се Ляня, его воспоминаний в настоящем. И вот он именно так об этом рассказывает: легко, с улыбкой, что мол ну завербовали, а я вот только горшок хороший нашел, ну штош, ну бывает. Еще, на мой взгляд примечательно, как акцент делается на еде, вон забрали в армию – а Се Лянь радуется еде, все остальное происходящее вся собственно служба и бои его не очень-то интересуют, угроза бандитов не тревожит, потому что ну в самом деле уж ему-то чего тревожиться. А вот еду дали, правда поесть так и не получилось, потому что именно в этот момент началось сражение и всю еду Се Ляня присыпало песком. Бесценная реакция на это такая бесценная и рилейтебл, просто вот эталонное «когда очень хочешь поесть, а тебе не дают»:
А в очень коротенькой сцене сражения нам ненавязчиво напоминают, что Се Лянь все-таки богом войны стал не просто так и его мастерство воина, владеющего разным оружием, никуда не исчезло с падением и запечатыванием духовных сил. Резкий переход от несерьезной рисовки к обычной с уже привычной в маньхуа передачей динамики от резких и острых фреймов приближения с началом движения, фокусом на детали старта и – лишь потом переходом к общей картине. Заметно насколько быстры движения Се Ляня в сравнении с остальными, та быстро он врывается в самую гущу боя, меж двумя сражающимися. Сам хаос «вокруг», на мой взгляд, тоже передан хорошо, детали нарочито смазаны, но ключевое вполне читается, кровавость не акцентируется, но она безусловно есть. Единственное что, не слишком однозначно показано каким концом копья откидывает противника Се Лянь, точнее после-то очевидно по фоновым звукам, что раскидывает в сторону он скорее всего живых т.е. тупым концом, но первый удар и последующий фрейм где видно движение копья в общем-то открыт для интерпретаций и хоть очевидный вариант таки будет тупой конец с перекидыванием копья за спину, перехватом и поворотом, но так-то это не единственный вариант. Но, мне кажется, это был намеренный ход художницы, так что это не претензия вообще.
Комментарии наблюдающих со стороны, судя по всему командиров/офицеров повыше рангом (на лошадях же) это к повышению Се Ляня, то есть Хуа Се, чей навык оценили сначала, но потом передумали по очевидным причинам.
И от серьезного сражения вновь к несерьезному продолжению эпика «Се Лянь никак не может нормально поесть» переживаю
Первое знакомство с кулинарным талантом Его Высочества в маньхуа. И ну, хотя бы в отличие от дунхуа тут Се Лянь этот шлем не носил, хотя не то чтобы это спасло окончательный вариант. И еще одно отличие в том, что здесь переворачивающие шлем солдаты явно пьяные, это не оправдание, все равно докапываение ради докапывания, но оно понятнее. Дело вовсе не в том, что он «мешает отдыхать» и не в еде, а в игнорировании Се Лянем этих задираний. Именно это бесит, чужое спокойствие и нежелание бросаться в драку, все остальное – просто повод. Се Лянь в импровизированной красной косыночке очарователен, и опять ОПЯТЬ остается голодным.
Баньюэ подкрадывается пытаясь съесть опрокинутое варево, ее разумеется тошнит, и реакция Се Ляня достойна сохранения в коллекцию:
И так быстро, что аж косынка слетела:
Аааа, Се Лянь, поставь ребенка на место, пожалуйста, это так не работает! Ну серьезно: перевернуть и потрясти? Вот так и доверяй Его Высочеству детей!
Но тут это, конечно, сработало, Баньюэ стошнило несъедобной едой и, кстати, вот это правда было очень быстро, буквально за те секунды пока косынка взметнулась вверх и упала на голову уже поставившему Баньюэ на землю Се Ляню.
Извиняющаяся улыбка Его Высочества:
Уговоры на Баньюэ особо не действуют, та все равно тянется к еде, что понятно же, голодный ребенок, еще и перепуганный. К слову тут она босая и вместе с длинной волос, это позволяет легко уложить момент во времени относительно рассказанного Кэ Мо флэшбека (начало 48 главы). Маленькая деталь, но мне понравилось как она вписана.
И в конце главы Се Лянь отдает Баньюэ свою оставшуюся часть рациона, сам оставаясь голодным:
Ну и в качестве шутки после идет стрип, который в комментариях особо не нуждается:
СТАРембер прям душу в главе отвела на всяких зарисовочках, аж видно
Еще немного прекраснейшего Его Высочества в образе собирателя мусора и солдата:
#051#051
Глава начинается с повтора последних фреймов, но не прошлой главы, а 49, так что флэшбек как бы «выпадает» и подхватывается сюжет с места до, напоминая, что мы все еще в яме Грешников. Любопытное решение вот так разделить флэшбек, в маньхуа такого еще не было, но на мой взгляд вышло вполне удачно.
Удивленный взгляд Кэ Мо с вопросительными знаками над головой прекрасен, но вот внезапной ты-дыщь появление Фу Яо со спины еще прекраснее. И мне нравится, что Се Лянь с Баньюэ продолжают стоять как ни в чем не бывало, Баньюэ вот извинение договаривает, Се Лянь смотрит и даже не оборачивается. Все игнорируют Фу Яо, но поскольку это Фу Яо то поигнорируешь тут его, конечно же и он медленно осознает, что Се Лянь и генерал Хуа одно лиц, и та могила была его тоже. Реакция Се Ляня, мне кажется, универсальная реакция на Фу Яо в любой ситуации:
Меня вот возмущает претензия к Се Ляню от Фу Яо, что мол «ты ж говорил, что мусор собирал» - ну а что он должен был сказать? Все воспоминания пересказать, еще и в присутствии смертных (торговцев), на минуточку? С чего бы, ну. И я понимаю, что вообще-то это намек что Фу Яо задевает, что он многого не знает, ему не все равно и не нравится, что Се Лянь держит его в неведении, но. Но! Не в даваясь в спойлеры, скажу просто, что мне сочувствовать ему сложно и я куда лучше понимаю Се Ляня.
Еще из серии внимательности к деталям, за которую я так люблю СТАРембер: платок, что протягивает Се Лянь Баньюэ с заплаткой, ровно тот же, что мы видели парой глав раньше, только теперь крупным планом. И, кстати, заплатка на нем куда аккуратнее, чем заплатки, что были во флэшбеке – за 200 лет Се Лянь немножко прокачал и этот скилл тоже.
Мне так нравится вот этот фрейм:
Такая спокойная, словно между делом забота Се Ляня, вытирающего грязь и слезы с лица могущественной что при жизни, что тем более после смерти Баньюэ так, словно она все еще просто Баньюэ. Неважно бездомный ребенок или гоши «погубившая» страну, в глазах Се Ляня она все равно достойна заботы и сочувствия. Понравилось, что Се Лянь придерживает рукав свободной рукой, такой вот естественный жест человека, привыкшего к широким-длинным рукавам. И реакция Баньюэ такая искренне шокированная, видно, что она даже не сразу приходит в себя, чтобы отобрать платок из рук Се Ляня. Ну и высморкаться к ужасу и отвращению Фу Яо.
Один из моих любимых моментов главы, это момент когда после слов Фу Яо, что Хуа – не фамилия Се Ляня, сразу идет узкий фрейм с фокусом на ступившего со ступенек на пол Сань Лана, что он подходит ближе и смотрит только на Его Высочество:
А Его Высочество оборачивается и смотрит в ответ, причем на словах про «сирот, нуждающихся в защите»:
Эта улыбочка Сань Лана, лучше других понимающего о чем идет речь. И да, опять играется с застежкой, сколько ж можно, а, оставь уже расстегнутой, хватит красоваться перед гэгэ!
Вот я еще тут подумала про «Хуа Се», что это ж отличная идея объединения двух фамилий наравне, всмысле не один берет другую, а именно две фамилии в одной, в «алфавитной» очередности (пиньинь hua будет перед xie), двусложные фамилии гораздо реже встречаются чем односложные, но тем не менее – вполне встречаются, так что это возможный вариант.
И невероятно милый фрейм с невероятно милым Се Лянем воспоминающим о Баньюэ и еще одном юноше, не будем говорить о ком:
Баньюэ уже постарше, волосы убраны, в обуви и одета хоть в залатанное но получше, чем прежде. Ну и то как держит в руках молоток и хочет взглянуть как Се Лянь будет камни разбивать на себе отдельно повеселило.
На следующем фрейме у Се Ляня на бинтах, кстати, виден след крови на месте, где его схватила Баньюэ, останавливая попытку помешать Кэ Мо прежде. Фу Яо требует рассказать, что дальше и Се Лянь ссылается на могильный камень. Сань Лана такой ответ не устраивает и этот переход во фрейме, то как линии темноты постепенно истончаются до штрихов уходя в желтый, изменившееся выражение лица Сань Лана – такие эффектные! Сразу ощущается, что и его тон изменился тоже, что сами слова о том, что Се Лянь «умер» не могут просто быть упомянуты вскользь. А Се Ляня такая реакция очевидно врасплох застает, он не только лицом это выдает, но и замершими на середине движения руками. Явно не ожидал тона, и самого вопроса, полагал что достаточно будет кивнуть на камень, мол ну да, было такое и двинуться дальше – не думал, что кому-то будет не все равно. И по тому, как он быстро сводит все к виноватой улыбке и смеху понятно, что именно так Се Лянь и привык ко всему этому относиться. И его дальнейший рассказ, визуализированный через милые чиби-рисунки тоже это подтверждает. И создает поистине чудовищный контраст между визуалом, тоном рассказа, то как подает все эти события Се Лянь и того что на самом деле стоит за этим. Это ведь правда чудовищно, быть под ударом копий и мечей, а потом еще и быть затоптанным до смерти, но для Се Ляня это не так. С ним уже было в разы хуже, все эти ощущения давным-давно притупились, он относится к этому легко, потому что а как еще относиться? Если не легко и не с юмором, то попросту свихнешься и не сможешь идти дальше. Та самая адаптация к любым условиям, нахождение в себе сил продолжать даже после еще одной ужасной смерти – это одна из многих черт, что не перестает вызывать мое огромное уважение. Но и сочувствие тоже, потому что все равно бесследно это не проходит, такая вот нормализация ненормальных ситуаций, но без этого свойства психики зачастую просто не выжить.
Мой любимый фрейм из этого флэшбека-рассказа вот этот:
Спокойно плывущий по реке Се Лянь, очень напоминает мем с собакой в огне. Тут вот такое же зис ис файн, только не в огне, а в воде с трупами по соседству. И тот факт, что после первое о чем он сокрушается, так это о потерянных вещах, ну том добре, что насобирал за все это время – эх, Се Лянь. Даже без обуви остался, потому что конечно же ее сняли вместе с доспехами, живым-то это нужнее чем трупам, зачем разбрасываться нужными вещами. О, и я забыла написать чуть выше, но напишу здесь: Сань Лан таки застегнул застежку! Да, я слежу за этим.
И про переход, потому что он тут как всегда был как отдельный вид искусства и достоин отдельного же упоминания. Переход в и из флэшбека был вновь пятнами, от темноты к серому фону, на котором и были фреймы флэшбека, будто в рамке. После этот серый начинает перекликаться с линиями в течении воды и наконец так же пятнами выцветает обратно в темный фон настоящего, завершая историю и возвращая к остальному сюжету, привычному стилю и цветовой гамме. Се Лянь заканчивает историю тем, что его отнесло течением слишком далеко, реакция бесценна:
Красноречивое молчание такое. И я только сейчас заметила, что Фу Яо за все это время так и не убрал ногу с Кэ Мо и не сменил позу на менее пафосную, не знаю почему, но меня это повеселило прям.
Баньюэ подает голос, обращаясь к генералу Хуа и прося извинения, и на этом моменте все фокусируют на ней свое внимание:
И это довольно любопытный фрейм. Уже не в первый раз в маньхуа, используется такой визуальный прием «разделения» Се Ляня и Сань Лана по одну сторону, и остальных ну то есть тут о Фу Яо конкретно речь идет, по другую. Словно показывая разность точек зрений и Баньюэ между ними, как камень преткновения и источник этой самой разности. А еще, позы Сань Лана и Се Ляня не идентичны, однако очень во многом созвучны, в то время как Фу Яо все еще не убрал ногу и веревку из рук не выпускает.
Ну и весьма показательно, что дальше Фу Яо обращается не напрямую к Баньюэ, с чего б это небожителю снисходить, а к Се Ляню, спрашивая «почему она извиняется» так словно Баньюэ и нет здесь, такое вот пусть и не прям в лоб, но ощутимое пренебрежение и нежелание слушать саму Баньюэ. Но она отвечает все равно, говоря о том, что Се Лянь погиб спасая ее, и приближение теперь уже окровавленного платка что дал ей Се Лянь довольно символично. Жест доброты, испачканный кровью, испорченный по ее вине. По крайне мере она так считает, и понятно, что это желание и чувство вины гнетет ее с того самого момента, все эти года и века. Но подробнее об этом будет в следующей главе, а пока еще немного прекраснейшего Его Высочества:
#052#052
Тут начало традиционное, с повторением последних фреймов прошлой главы, с извинением и вопрос-ответом. И моментальная попытка Се Ляня сгладить ситуацию, заверяя что никто его не затоптал, ну правда:
Переход в коротенький, буквально на один фрейм, флэшбек по стилю повторяет флэшбек прошлой главы, только пятна перетекающие в фон «за» фреймом больше не серые, а грязно землистые, внизу фрейма кажется будто песок и земля вот так пересыпаются за край и переходят в пятна фона (тоже похоже на прошлый момент с водой). У Баньюэ та же прическа и одежды, что и в прошлый раз, я вот подумала сначала, что может Се Лянь ей эти пучки завязал, но они уж больно ровные такие, сомнительно помня как Его Высочество сумел креативно завязать простой хвост у Сань Лана. Но тем не менее, вот этот облик Баньюэ еще и перекликается с самым первым ее появлением совсем ребенком, в рассказе Кэ Мо, там у нее были заплетены волосы слегка когда еще мать была жива. Был кто-то, кто заботился и пусть Се Лянь был рядом и недолго, это все равно отразилось на облике (и на мировоззрении, конечно, но сейчас об облике), оставило свой след.
Фу Яо из всей истории цепляется за то, что Се Лянь не помнит деталей самой смерти, настолько это его возмущает. И тут, конечно, опять разность мировоззрений. Немного спойлерно.Там где Се Лянь пожимает плечами и забывает о прошлых разногласиях, Му Цин помнит все. От того в самом начале, при вознесении Се Ляня его так шокирует то, что тот не узнал его и трудно поверить и отпустить услышав лишь извинения. Трудно поверить, что Се Лянь в самом деле, искренне не держит зла на своих бывших друзей, не мстит им вот так изощренно, что перешагнул через это прошлое. Потому что сам-то все еще не перешагнул. Mомент с одной из моих любимых цитат в новелле о важности одних и неважности других воспоминаний. Очень важная, на мой взгляд, одна из ключевых черт характера и мировоззрения Се Ляня. Зачем помнить о ранах, страданиях и прочем, куда лучше помнить о вкусной булочке с мясом, что съел вчера:
Вновь, на первый взгляд это преподносится как милая шутка и Фу Яо наверняка воспринимается как какая-то ересь, но на самом-то деле это очень мудрый подход. Просветленный, я бы даже сказала.
Слова Се Ляня о том, что не нужно извиняться за его собственный выбор спасти, они здесь очень правильные и трогательные, однако же и очень грустные тоже. Потому как эти же слова хочется сказать и самому Се Ляню, но это будет слишком большой спойлер, так что просто вот эх. Эх. Но какой же Се Лянь все-таки добрый, не такой лубочной слепой добротой, а человечной, понимающей. Он не притворяется, что все хорошо, но говорит о том, что извиняться если и нужно, то не перед ним совсем. И еще бросается в глаза открытость Се Ляня в плане прикосновений, даже наверное не столько открытость, сколько понимание как расположить и утешить, не отстраненно, но на одном уровне. Подойти ближе, положить руку на плечо, выразить поддержку еще и этим. Уверена, в случаях с детьми ему это особенно помогло, может оттуда и научился даже. Очень показательно, что Се Лянь не обвиняет Баньюэ и не думает теперь, что это была ее вина. И он все еще называет ее «ребенком», не в оскорбление, но наоборот как ласковое обращение, окончательное признание что тот ребенок и эта Баньюэ один и тот же человек, он не стал видеть ее иначе узнав кем она стала. Баньюэ эти слова трогают до слез, буквально до рыданий, и она все еще сжимает в руке тот самый одолженный платок. И повторяет уже сказанное Кэ Мо, что змеи ее не слушаются.
Но если Се Лянь открыт для того, чтобы дознаться правду, Фу Яо слушать не хочет. И тут ему не то чтобы плевать, просто сущность Баньюэ для него автоматически обнуляет любые слова. Он хочет поскорее уже завязать веревку и покончить со всем этим делом. Первое у него легко получается, а вот со вторым облом, потому что Сань Лан резонно замечает, что Баньюэ не стала бы лгать. О, к слову у Баньюэ сильнее опух за эту главу правый глаз, последствия избиения Кэ Мо, и вот этот момент, то что у действий и ударов есть наглядные последствия он эффективный, пусть и не бросается в глаза сразу, но очень добавляет в общем восприятии визуала маньхуа.
Баньюэ призывает змею, и мне нравится что на фрейме со змеей на фоне алые полупрозрачные пятна, с одной стороны похоже на всплески крови от падения, а с другой на следы духовной энергии.
И такой прекрасный реакшенпик Се Ляня в задумчивости:
Разумеется, Се Лянь тут же присаживается, чтобы рассмотреть змею поближе и вот этот фрейм он золотой просто вот всем:
Ну правда же, все прекрасно: что рассматривающий змею Се Лянь, что злобно зыркающий на нее же Сань Лан как бы намекающий какая судьба ее ждет если она посмеет приблизиться к Его Высочеству, что сама змея шокированная до крайности таким взглядом. Прекрасный, прекрасный фрейм!
Звук движения сверху замечает первым Се Лянь, и уже привычными острыми и фрагментарными фреймами передаются стремительная динамика падающих с высоты змей. Се Лянь тут же подскакивает на ноги, говоря Фу Яо выжигать змей огнем и побыстрее, но кое-кто оказывается еще быстрее.
И вот это – не только моя любимая сцена в этой главе, но и списке любимых в маньхуа к этому моменту. Сказать, что она красива – ничего не сказать, она восхитительная во всем, начиная с раскадровки без слов от движения раскрывающегося зонта, до осознания Се Ляня и:
Приоткрытые губы, расширившиеся глаза, рука на поясе. И передача быстрого, стремительного движения сквозь кровавый дождь из на подлете расчленяющихся змей прекрасна тоже. Лишь один фрейм с видом сверху – и вот уже они оба поднялись на вершину лестницы, причем Сань Лан приподнял Его Высочество над землей, удерживая одной рукой, чтобы не запачкать:
Одежды все еще развеваются, линии движения воздуха от той самой стремительности движения, а Сань Лан только сейчас мягко опускает Се Ляня на землю, только когда они оказались на возвышении.
СТАРембер все-таки любит рисовать кровькишки тоже, ну и умеет само собой, вон на полу с кусками змей прям от души постаралась. И очень красиво алый постепенно затемняется, фрейм переходит в окончательную черноту.
Рукоять зонта обвитая серебром, крупным планом! С бабочкой, конечно же! И кончик подвески так любопытно «накладывается» поверх следующего фрейма, выходя за пределы своего. Вообще вот этот акцент был отличным. Потому что здесь видно, что Сань Лан держит зонт один, а вот тут:
Уже нет. И этот фрейм вообще нужно комментировать? Я немножко умираю и воскресаю каждый раз как его вижу, идеально же, вот все идеально, и кровавый дождь и зонт, так и хочется сказать: Сань Лан, ты наконец смог, успел, у тебя получилось. Шикарная сцена, шикарный финал главы. В маньхуа все же додают того, что в дунхуа ну никак не могли бы додать, вот такое вот с кровью и прочими радостями протащить через цензуру было бы нереально. До сих пор поражена, что ту сцену «на ручках» оставили, еще и такой не короткой.
Ну и еще немножко Его Высочества, чтобы полюбоваться:
Эта глава целиком и полностью флэшбек Се Ляня. Опять минутка восторгов по поводу визуала: такие красивые цвета, поздняя осень или ранняя зима, дымка снега и остатки оранжевых листьев, красиво так! И нас вновь плавно «спускают» во флэшбек через пару отдельных расширяющихся фреймов, на белом пятнами выцветает фон превращаясь в улицу приграничной деревеньки. Проходящие мимо, видно такие же собиратели всякого как и Се Лянь, говорят между собой о вербующих насильно в армию солдатах, спешно уходя прочь с намерением спрятаться получше. Сам же Се Лянь прощается с отдавшей ему горшок женщиной и собирается уходить прочь тоже. Мне очень нравится, как здесь изображен Се Лянь: в одеждах очевидно с чужого плеча, намотанные и надетые побольше для тепла, и даже утепляющие эээ наручи и гетры – вот это даже мило было. Видно, что собрал и надел все что нашел, деревянная шпилька в волосах и еще сумка же, сшитая из кусков как попало нитями не в тон, с заплатками и этот мешок с насобиравшимся добром!
Вот каким-то таким и представлялся Его Высочество в своих странствиях. Даже заметно, что потрепанная жизнью ткань, застиранный и выцветший ворот у самого верхнего халата (потому что изначально он наверняка был белый). Однако, поскольку это все-таки СТАРембер, то на Се Ляне даже обноски смотрятся стильно, но это как с монастырем Водных каштанов – даже то, что должно быть разрухой и унынием не выглядит таким.И он так искренне счастлив, радуется горшку который думает приспособить для всяких солений. И вообще: хороший день, удачные находки и счастливый Се Лянь:
Но с удачей Се Ляня это умиротворение и счастье заканчивается быстро. И вот уже попытка незаметно ускользнуть от солдат оборачивается провалом, Се Ляня считают годным к службе и – Се Лянь теперь в армии. До и после, как говорится:
Реакшен пиков в этой главе так много и мне кажется тут они помимо всего прочего обусловлены тоном рассказа Се Ляня, его воспоминаний в настоящем. И вот он именно так об этом рассказывает: легко, с улыбкой, что мол ну завербовали, а я вот только горшок хороший нашел, ну штош, ну бывает. Еще, на мой взгляд примечательно, как акцент делается на еде, вон забрали в армию – а Се Лянь радуется еде, все остальное происходящее вся собственно служба и бои его не очень-то интересуют, угроза бандитов не тревожит, потому что ну в самом деле уж ему-то чего тревожиться. А вот еду дали, правда поесть так и не получилось, потому что именно в этот момент началось сражение и всю еду Се Ляня присыпало песком. Бесценная реакция на это такая бесценная и рилейтебл, просто вот эталонное «когда очень хочешь поесть, а тебе не дают»:
А в очень коротенькой сцене сражения нам ненавязчиво напоминают, что Се Лянь все-таки богом войны стал не просто так и его мастерство воина, владеющего разным оружием, никуда не исчезло с падением и запечатыванием духовных сил. Резкий переход от несерьезной рисовки к обычной с уже привычной в маньхуа передачей динамики от резких и острых фреймов приближения с началом движения, фокусом на детали старта и – лишь потом переходом к общей картине. Заметно насколько быстры движения Се Ляня в сравнении с остальными, та быстро он врывается в самую гущу боя, меж двумя сражающимися. Сам хаос «вокруг», на мой взгляд, тоже передан хорошо, детали нарочито смазаны, но ключевое вполне читается, кровавость не акцентируется, но она безусловно есть. Единственное что, не слишком однозначно показано каким концом копья откидывает противника Се Лянь, точнее после-то очевидно по фоновым звукам, что раскидывает в сторону он скорее всего живых т.е. тупым концом, но первый удар и последующий фрейм где видно движение копья в общем-то открыт для интерпретаций и хоть очевидный вариант таки будет тупой конец с перекидыванием копья за спину, перехватом и поворотом, но так-то это не единственный вариант. Но, мне кажется, это был намеренный ход художницы, так что это не претензия вообще.
Комментарии наблюдающих со стороны, судя по всему командиров/офицеров повыше рангом (на лошадях же) это к повышению Се Ляня, то есть Хуа Се, чей навык оценили сначала, но потом передумали по очевидным причинам.
И от серьезного сражения вновь к несерьезному продолжению эпика «Се Лянь никак не может нормально поесть» переживаю
Первое знакомство с кулинарным талантом Его Высочества в маньхуа. И ну, хотя бы в отличие от дунхуа тут Се Лянь этот шлем не носил, хотя не то чтобы это спасло окончательный вариант. И еще одно отличие в том, что здесь переворачивающие шлем солдаты явно пьяные, это не оправдание, все равно докапываение ради докапывания, но оно понятнее. Дело вовсе не в том, что он «мешает отдыхать» и не в еде, а в игнорировании Се Лянем этих задираний. Именно это бесит, чужое спокойствие и нежелание бросаться в драку, все остальное – просто повод. Се Лянь в импровизированной красной косыночке очарователен, и опять ОПЯТЬ остается голодным.
Баньюэ подкрадывается пытаясь съесть опрокинутое варево, ее разумеется тошнит, и реакция Се Ляня достойна сохранения в коллекцию:
И так быстро, что аж косынка слетела:
Аааа, Се Лянь, поставь ребенка на место, пожалуйста, это так не работает! Ну серьезно: перевернуть и потрясти? Вот так и доверяй Его Высочеству детей!
Но тут это, конечно, сработало, Баньюэ стошнило несъедобной едой и, кстати, вот это правда было очень быстро, буквально за те секунды пока косынка взметнулась вверх и упала на голову уже поставившему Баньюэ на землю Се Ляню.
Извиняющаяся улыбка Его Высочества:
Уговоры на Баньюэ особо не действуют, та все равно тянется к еде, что понятно же, голодный ребенок, еще и перепуганный. К слову тут она босая и вместе с длинной волос, это позволяет легко уложить момент во времени относительно рассказанного Кэ Мо флэшбека (начало 48 главы). Маленькая деталь, но мне понравилось как она вписана.
И в конце главы Се Лянь отдает Баньюэ свою оставшуюся часть рациона, сам оставаясь голодным:
Ну и в качестве шутки после идет стрип, который в комментариях особо не нуждается:
СТАРембер прям душу в главе отвела на всяких зарисовочках, аж видно
Еще немного прекраснейшего Его Высочества в образе собирателя мусора и солдата:
#051#051
Глава начинается с повтора последних фреймов, но не прошлой главы, а 49, так что флэшбек как бы «выпадает» и подхватывается сюжет с места до, напоминая, что мы все еще в яме Грешников. Любопытное решение вот так разделить флэшбек, в маньхуа такого еще не было, но на мой взгляд вышло вполне удачно.
Удивленный взгляд Кэ Мо с вопросительными знаками над головой прекрасен, но вот внезапной ты-дыщь появление Фу Яо со спины еще прекраснее. И мне нравится, что Се Лянь с Баньюэ продолжают стоять как ни в чем не бывало, Баньюэ вот извинение договаривает, Се Лянь смотрит и даже не оборачивается. Все игнорируют Фу Яо, но поскольку это Фу Яо то поигнорируешь тут его, конечно же и он медленно осознает, что Се Лянь и генерал Хуа одно лиц, и та могила была его тоже. Реакция Се Ляня, мне кажется, универсальная реакция на Фу Яо в любой ситуации:
Меня вот возмущает претензия к Се Ляню от Фу Яо, что мол «ты ж говорил, что мусор собирал» - ну а что он должен был сказать? Все воспоминания пересказать, еще и в присутствии смертных (торговцев), на минуточку? С чего бы, ну. И я понимаю, что вообще-то это намек что Фу Яо задевает, что он многого не знает, ему не все равно и не нравится, что Се Лянь держит его в неведении, но. Но! Не в даваясь в спойлеры, скажу просто, что мне сочувствовать ему сложно и я куда лучше понимаю Се Ляня.
Еще из серии внимательности к деталям, за которую я так люблю СТАРембер: платок, что протягивает Се Лянь Баньюэ с заплаткой, ровно тот же, что мы видели парой глав раньше, только теперь крупным планом. И, кстати, заплатка на нем куда аккуратнее, чем заплатки, что были во флэшбеке – за 200 лет Се Лянь немножко прокачал и этот скилл тоже.
Мне так нравится вот этот фрейм:
Такая спокойная, словно между делом забота Се Ляня, вытирающего грязь и слезы с лица могущественной что при жизни, что тем более после смерти Баньюэ так, словно она все еще просто Баньюэ. Неважно бездомный ребенок или гоши «погубившая» страну, в глазах Се Ляня она все равно достойна заботы и сочувствия. Понравилось, что Се Лянь придерживает рукав свободной рукой, такой вот естественный жест человека, привыкшего к широким-длинным рукавам. И реакция Баньюэ такая искренне шокированная, видно, что она даже не сразу приходит в себя, чтобы отобрать платок из рук Се Ляня. Ну и высморкаться к ужасу и отвращению Фу Яо.
Один из моих любимых моментов главы, это момент когда после слов Фу Яо, что Хуа – не фамилия Се Ляня, сразу идет узкий фрейм с фокусом на ступившего со ступенек на пол Сань Лана, что он подходит ближе и смотрит только на Его Высочество:
А Его Высочество оборачивается и смотрит в ответ, причем на словах про «сирот, нуждающихся в защите»:
Эта улыбочка Сань Лана, лучше других понимающего о чем идет речь. И да, опять играется с застежкой, сколько ж можно, а, оставь уже расстегнутой, хватит красоваться перед гэгэ!
Вот я еще тут подумала про «Хуа Се», что это ж отличная идея объединения двух фамилий наравне, всмысле не один берет другую, а именно две фамилии в одной, в «алфавитной» очередности (пиньинь hua будет перед xie), двусложные фамилии гораздо реже встречаются чем односложные, но тем не менее – вполне встречаются, так что это возможный вариант.
И невероятно милый фрейм с невероятно милым Се Лянем воспоминающим о Баньюэ и еще одном юноше, не будем говорить о ком:
Баньюэ уже постарше, волосы убраны, в обуви и одета хоть в залатанное но получше, чем прежде. Ну и то как держит в руках молоток и хочет взглянуть как Се Лянь будет камни разбивать на себе отдельно повеселило.
На следующем фрейме у Се Ляня на бинтах, кстати, виден след крови на месте, где его схватила Баньюэ, останавливая попытку помешать Кэ Мо прежде. Фу Яо требует рассказать, что дальше и Се Лянь ссылается на могильный камень. Сань Лана такой ответ не устраивает и этот переход во фрейме, то как линии темноты постепенно истончаются до штрихов уходя в желтый, изменившееся выражение лица Сань Лана – такие эффектные! Сразу ощущается, что и его тон изменился тоже, что сами слова о том, что Се Лянь «умер» не могут просто быть упомянуты вскользь. А Се Ляня такая реакция очевидно врасплох застает, он не только лицом это выдает, но и замершими на середине движения руками. Явно не ожидал тона, и самого вопроса, полагал что достаточно будет кивнуть на камень, мол ну да, было такое и двинуться дальше – не думал, что кому-то будет не все равно. И по тому, как он быстро сводит все к виноватой улыбке и смеху понятно, что именно так Се Лянь и привык ко всему этому относиться. И его дальнейший рассказ, визуализированный через милые чиби-рисунки тоже это подтверждает. И создает поистине чудовищный контраст между визуалом, тоном рассказа, то как подает все эти события Се Лянь и того что на самом деле стоит за этим. Это ведь правда чудовищно, быть под ударом копий и мечей, а потом еще и быть затоптанным до смерти, но для Се Ляня это не так. С ним уже было в разы хуже, все эти ощущения давным-давно притупились, он относится к этому легко, потому что а как еще относиться? Если не легко и не с юмором, то попросту свихнешься и не сможешь идти дальше. Та самая адаптация к любым условиям, нахождение в себе сил продолжать даже после еще одной ужасной смерти – это одна из многих черт, что не перестает вызывать мое огромное уважение. Но и сочувствие тоже, потому что все равно бесследно это не проходит, такая вот нормализация ненормальных ситуаций, но без этого свойства психики зачастую просто не выжить.
Мой любимый фрейм из этого флэшбека-рассказа вот этот:
Спокойно плывущий по реке Се Лянь, очень напоминает мем с собакой в огне. Тут вот такое же зис ис файн, только не в огне, а в воде с трупами по соседству. И тот факт, что после первое о чем он сокрушается, так это о потерянных вещах, ну том добре, что насобирал за все это время – эх, Се Лянь. Даже без обуви остался, потому что конечно же ее сняли вместе с доспехами, живым-то это нужнее чем трупам, зачем разбрасываться нужными вещами. О, и я забыла написать чуть выше, но напишу здесь: Сань Лан таки застегнул застежку! Да, я слежу за этим.
И про переход, потому что он тут как всегда был как отдельный вид искусства и достоин отдельного же упоминания. Переход в и из флэшбека был вновь пятнами, от темноты к серому фону, на котором и были фреймы флэшбека, будто в рамке. После этот серый начинает перекликаться с линиями в течении воды и наконец так же пятнами выцветает обратно в темный фон настоящего, завершая историю и возвращая к остальному сюжету, привычному стилю и цветовой гамме. Се Лянь заканчивает историю тем, что его отнесло течением слишком далеко, реакция бесценна:
Красноречивое молчание такое. И я только сейчас заметила, что Фу Яо за все это время так и не убрал ногу с Кэ Мо и не сменил позу на менее пафосную, не знаю почему, но меня это повеселило прям.
Баньюэ подает голос, обращаясь к генералу Хуа и прося извинения, и на этом моменте все фокусируют на ней свое внимание:
И это довольно любопытный фрейм. Уже не в первый раз в маньхуа, используется такой визуальный прием «разделения» Се Ляня и Сань Лана по одну сторону, и остальных ну то есть тут о Фу Яо конкретно речь идет, по другую. Словно показывая разность точек зрений и Баньюэ между ними, как камень преткновения и источник этой самой разности. А еще, позы Сань Лана и Се Ляня не идентичны, однако очень во многом созвучны, в то время как Фу Яо все еще не убрал ногу и веревку из рук не выпускает.
Ну и весьма показательно, что дальше Фу Яо обращается не напрямую к Баньюэ, с чего б это небожителю снисходить, а к Се Ляню, спрашивая «почему она извиняется» так словно Баньюэ и нет здесь, такое вот пусть и не прям в лоб, но ощутимое пренебрежение и нежелание слушать саму Баньюэ. Но она отвечает все равно, говоря о том, что Се Лянь погиб спасая ее, и приближение теперь уже окровавленного платка что дал ей Се Лянь довольно символично. Жест доброты, испачканный кровью, испорченный по ее вине. По крайне мере она так считает, и понятно, что это желание и чувство вины гнетет ее с того самого момента, все эти года и века. Но подробнее об этом будет в следующей главе, а пока еще немного прекраснейшего Его Высочества:
#052#052
Тут начало традиционное, с повторением последних фреймов прошлой главы, с извинением и вопрос-ответом. И моментальная попытка Се Ляня сгладить ситуацию, заверяя что никто его не затоптал, ну правда:
Переход в коротенький, буквально на один фрейм, флэшбек по стилю повторяет флэшбек прошлой главы, только пятна перетекающие в фон «за» фреймом больше не серые, а грязно землистые, внизу фрейма кажется будто песок и земля вот так пересыпаются за край и переходят в пятна фона (тоже похоже на прошлый момент с водой). У Баньюэ та же прическа и одежды, что и в прошлый раз, я вот подумала сначала, что может Се Лянь ей эти пучки завязал, но они уж больно ровные такие, сомнительно помня как Его Высочество сумел креативно завязать простой хвост у Сань Лана. Но тем не менее, вот этот облик Баньюэ еще и перекликается с самым первым ее появлением совсем ребенком, в рассказе Кэ Мо, там у нее были заплетены волосы слегка когда еще мать была жива. Был кто-то, кто заботился и пусть Се Лянь был рядом и недолго, это все равно отразилось на облике (и на мировоззрении, конечно, но сейчас об облике), оставило свой след.
Фу Яо из всей истории цепляется за то, что Се Лянь не помнит деталей самой смерти, настолько это его возмущает. И тут, конечно, опять разность мировоззрений. Немного спойлерно.Там где Се Лянь пожимает плечами и забывает о прошлых разногласиях, Му Цин помнит все. От того в самом начале, при вознесении Се Ляня его так шокирует то, что тот не узнал его и трудно поверить и отпустить услышав лишь извинения. Трудно поверить, что Се Лянь в самом деле, искренне не держит зла на своих бывших друзей, не мстит им вот так изощренно, что перешагнул через это прошлое. Потому что сам-то все еще не перешагнул. Mомент с одной из моих любимых цитат в новелле о важности одних и неважности других воспоминаний. Очень важная, на мой взгляд, одна из ключевых черт характера и мировоззрения Се Ляня. Зачем помнить о ранах, страданиях и прочем, куда лучше помнить о вкусной булочке с мясом, что съел вчера:
Вновь, на первый взгляд это преподносится как милая шутка и Фу Яо наверняка воспринимается как какая-то ересь, но на самом-то деле это очень мудрый подход. Просветленный, я бы даже сказала.
Слова Се Ляня о том, что не нужно извиняться за его собственный выбор спасти, они здесь очень правильные и трогательные, однако же и очень грустные тоже. Потому как эти же слова хочется сказать и самому Се Ляню, но это будет слишком большой спойлер, так что просто вот эх. Эх. Но какой же Се Лянь все-таки добрый, не такой лубочной слепой добротой, а человечной, понимающей. Он не притворяется, что все хорошо, но говорит о том, что извиняться если и нужно, то не перед ним совсем. И еще бросается в глаза открытость Се Ляня в плане прикосновений, даже наверное не столько открытость, сколько понимание как расположить и утешить, не отстраненно, но на одном уровне. Подойти ближе, положить руку на плечо, выразить поддержку еще и этим. Уверена, в случаях с детьми ему это особенно помогло, может оттуда и научился даже. Очень показательно, что Се Лянь не обвиняет Баньюэ и не думает теперь, что это была ее вина. И он все еще называет ее «ребенком», не в оскорбление, но наоборот как ласковое обращение, окончательное признание что тот ребенок и эта Баньюэ один и тот же человек, он не стал видеть ее иначе узнав кем она стала. Баньюэ эти слова трогают до слез, буквально до рыданий, и она все еще сжимает в руке тот самый одолженный платок. И повторяет уже сказанное Кэ Мо, что змеи ее не слушаются.
Но если Се Лянь открыт для того, чтобы дознаться правду, Фу Яо слушать не хочет. И тут ему не то чтобы плевать, просто сущность Баньюэ для него автоматически обнуляет любые слова. Он хочет поскорее уже завязать веревку и покончить со всем этим делом. Первое у него легко получается, а вот со вторым облом, потому что Сань Лан резонно замечает, что Баньюэ не стала бы лгать. О, к слову у Баньюэ сильнее опух за эту главу правый глаз, последствия избиения Кэ Мо, и вот этот момент, то что у действий и ударов есть наглядные последствия он эффективный, пусть и не бросается в глаза сразу, но очень добавляет в общем восприятии визуала маньхуа.
Баньюэ призывает змею, и мне нравится что на фрейме со змеей на фоне алые полупрозрачные пятна, с одной стороны похоже на всплески крови от падения, а с другой на следы духовной энергии.
И такой прекрасный реакшенпик Се Ляня в задумчивости:
Разумеется, Се Лянь тут же присаживается, чтобы рассмотреть змею поближе и вот этот фрейм он золотой просто вот всем:
Ну правда же, все прекрасно: что рассматривающий змею Се Лянь, что злобно зыркающий на нее же Сань Лан как бы намекающий какая судьба ее ждет если она посмеет приблизиться к Его Высочеству, что сама змея шокированная до крайности таким взглядом. Прекрасный, прекрасный фрейм!
Звук движения сверху замечает первым Се Лянь, и уже привычными острыми и фрагментарными фреймами передаются стремительная динамика падающих с высоты змей. Се Лянь тут же подскакивает на ноги, говоря Фу Яо выжигать змей огнем и побыстрее, но кое-кто оказывается еще быстрее.
И вот это – не только моя любимая сцена в этой главе, но и списке любимых в маньхуа к этому моменту. Сказать, что она красива – ничего не сказать, она восхитительная во всем, начиная с раскадровки без слов от движения раскрывающегося зонта, до осознания Се Ляня и:
Приоткрытые губы, расширившиеся глаза, рука на поясе. И передача быстрого, стремительного движения сквозь кровавый дождь из на подлете расчленяющихся змей прекрасна тоже. Лишь один фрейм с видом сверху – и вот уже они оба поднялись на вершину лестницы, причем Сань Лан приподнял Его Высочество над землей, удерживая одной рукой, чтобы не запачкать:
Одежды все еще развеваются, линии движения воздуха от той самой стремительности движения, а Сань Лан только сейчас мягко опускает Се Ляня на землю, только когда они оказались на возвышении.
СТАРембер все-таки любит рисовать кровькишки тоже, ну и умеет само собой, вон на полу с кусками змей прям от души постаралась. И очень красиво алый постепенно затемняется, фрейм переходит в окончательную черноту.
Рукоять зонта обвитая серебром, крупным планом! С бабочкой, конечно же! И кончик подвески так любопытно «накладывается» поверх следующего фрейма, выходя за пределы своего. Вообще вот этот акцент был отличным. Потому что здесь видно, что Сань Лан держит зонт один, а вот тут:
Уже нет. И этот фрейм вообще нужно комментировать? Я немножко умираю и воскресаю каждый раз как его вижу, идеально же, вот все идеально, и кровавый дождь и зонт, так и хочется сказать: Сань Лан, ты наконец смог, успел, у тебя получилось. Шикарная сцена, шикарный финал главы. В маньхуа все же додают того, что в дунхуа ну никак не могли бы додать, вот такое вот с кровью и прочими радостями протащить через цензуру было бы нереально. До сих пор поражена, что ту сцену «на ручках» оставили, еще и такой не короткой.
Ну и еще немножко Его Высочества, чтобы полюбоваться:
@темы: manhua, bl, Благословение небожителей, TGCF
10.02.2021 в 17:59
Шпилька вообще похожа на кусочек ветки
ну завербовали, а я вот только горшок хороший нашел, ну штош, ну бывает.
Мимими! Ужасно мило вот такая реакция!
Се Лянь все-таки богом войны стал не просто так и его мастерство воина, владеющего разным оружием, никуда не исчезло с падением и запечатыванием духовных сил.
Красивущий вообще... Классно переходы сделаны от добродушия к собранности и действиям.
Аааа, Се Лянь, поставь ребенка на место, пожалуйста, это так не работает! Ну серьезно: перевернуть и потрясти? Вот так и доверяй Его Высочеству детей!
Ахаха! Зато сработало же! Бедняга Баньюэ... И Се Лянь! Так и не дали ему поесть, что за жизнь! Несправедливо!
Кстати, мне всегда было интересно, а сам Се Лянь свою еду приготовленную нормально ест? В новелле я помню, что он много раз готовил что-то такое, с красивыми названиями, но ел при этом только Хуа Чэн
Эх... Я долго буду ждать переводов... Хоть иди и смотри на английском, чтобы поспеть.
10.02.2021 в 21:55
Ну что валялось на дороге, то и приспособил))
И Се Лянь! Так и не дали ему поесть, что за жизнь! Несправедливо!
ни сейчас, ни в храме булочку съесть не дали, кошмар!
Классно переходы сделаны от добродушия к собранности и действиям.
да, божественная красота такая
а сам Се Лянь свою еду приготовленную нормально ест?
он упоминал, что может съесть любую отраву, пропавшую еду и все такое и ему норм, думаю ест. Пробует по крайне мере точно пока готовит))
Хоть иди и смотри на английском, чтобы поспеть.
зато потом можешь целую пачка глав читать, а не по одной!)